Вторая половина XIX века в истории русского изобразительного искусства традиционно рассматривалась как борьба прогрессивных демократических сил (передвижники) с реакционными, отжившими, академическими. Основанием для подобного противопоставления служили суждения современников тех далеких событий: высказывания И. Н. Крамского, пламенные статьи В. В. Стасова, чьи безапелляционные характеристики были приняты на вооружение советскими исследователями. В сознании многих последующих поколений вся вторая половина XIX столетия ассоциировалась с эрой передвижников, так что могло показаться, что другого искусства, кроме искусства передвижников, не было вовсе... А если и было, то оно не заслуживало серьёзного упоминания, тем более изучения. Между тем количество произведений, показанных на академических выставках, в несколько раз преобладало над тем, что демонстрировалось на передвижных. Замечание конференц-секретаря Академии художеств П. Ф. Исеева: «Наши (академические. — Е. Н.) выставки давали сбора до пяти тысяч рублей, а их (передвижников. — Е. Н.) блистательные — менее трех тысяч»1 -отражает реальное положение вещей, хотя и свидетельствует о ревнивом отношении Академии к противопоставившим ей себя художникам.

В действительности и те и другие экспозиции имели своих зрителей, а представленные там мастера — страстных поклонников. Сравнение результатов их деятельности напрашивалось само собой, но для живописцев — участников этого противостояния спор о превосходстве передвижнической или академической эстетической платформы был куда более острым и принципиальным, чем для публики, посещавшей те и другие экспозиции.